Наш маленький домик

Смысл Са­ша ра­бо­тал фи­нан­си­стом и очень гор­дил­ся этим. Он не тра­тил вре­мя впу­с­тую и лю­бил до мель­чай­ших не­гну­щих­ся под­роб­но­стей пла­ни­ро­вать день, а ночь про­во­дить без сно­ви­де­ний и глу­пых раз­ду­мий. Он был то­чен, как са­мые точ­ные ча­сы, пра­ви­лен, как ор­фо­графи­че­ский сло­варь, на­де­жен, как япон­ский за­мок, и не­под­дель­но споко­ен, как сы­тый лев. Са­ша был сча­ст­лив. Но од­на­ж­ды... Ка­кое уди­ви­тель­но са­мо­до­воль­ное это сло­во — “од­на­ж­ды”. При­знак не­от­вра­ти­мо­сти пе­ре­мен. Со­зи­да­тель­ных, раз­ру­ши­тель­ных — ему на­пле­вать. Ему со­вер­шен­но на­пле­вать, что по­с­ле­ду­ет за “ы”... Так вот, од­на­ж­ды, сля­кот­ным осен­ним днем уны­ло­го чет­вер­га у Са­ши сло­мал­ся ав­то­мо­биль. Опаз­ды­вая на важ­ное со­ве­ща­ние, он по­пы­тал­ся до­б­рать­ся по­пут­кой, но как на­зло все ма­ши­ны про­ез­жа­ли ми­мо. Поч­ти час он ма­хал ру­ка­ми и был по­хож на ка­кую-то злую хищ­ную пти­цу. В ито­ге, на­гло­тав­шись сы­ро­го ве­т­ра, за­бо­лел и слег с вос­па­ле­ни­ем лег­ких, ра­ди­каль­но ос­лож­нен­ным ред­ким, ма­ло изу­чен­ным ви­дом ли­хо­рад­ки. В ко­рот­кие ми­ну­ты про­бу­ж­де­ний Са­ша с ужа­сом на­блю­дал, как рас­плы­ва­ет­ся ре­аль­ность в ди­ко­вин­ных те­нях тан­цу­ю­ще­го про­стран­ст­ва. Как раз­мы­ва­ют­ся и ко­леб­лют­ся пред­ме­ты, слов­но на­хо­дят­ся они в зной­ном воз­ду­хе над рас­ка­лен­ным ас­фаль­том. Он на­пря­гал­ся, пы­та­ясь вос­ста­но­вить ис­ка­жен­ные фор­мы, но от на­пря­же­ния вдруг ро­ж­да­лась му­зы­ка, и Са­ша точ­но знал, в ка­ком та­к­те всту­пят скрип­ки, а в ка­ком уда­рят ли­тав­ры. Вре­ме­на­ми ему ка­за­лось, что он умер и те­перь не мо­жет по­нять, ку­да же ид­ти. А вре­ме­на­ми с без­звуч­ным во­плем про­ва­ли­вал­ся в чер­ную бар­хат­ную пу­с­то­ту раз­ра­с­та­ю­щей­ся на гла­зах тре­щи­ны и то­г­да не­мед­лен­но сры­вал го­ло­ву с лип­кой по­душ­ки, мгно­вен­но ос­та­на­в­ли­вая по­лет. Так про­дол­жа­лось поч­ти ме­сяц, и вот на­ко­нец ма­лень­кий, лы­сый до­к­тор, на­блю­дав­ший его, с ра­до­стью со­об­щил, что бо­лезнь ми­но­ва­ла, па­ци­ент здо­ров и мо­жет уве­рен­но воз­вра­щать­ся к при­выч­ным за­ня­ти­ям.

Саша по­про­бо­вал вер­нуть­ся. Ка­кое-то вре­мя тер­пе­ли­во иг­рал в иг­ру под на­зва­ни­ем “Моя хо­ро­шая преж­няя жизнь”, по­ка не осоз­нал, что занима­ет­ся ба­наль­ной ими­та­ци­ей про­шло­го. Он вдруг по­нял, что про­изош­ло стран­ное и уди­ви­тель­ное — он по­те­рял смысл. А ес­ли уж го­во­рить со­в­сем че­ст­но, то и не имел его. Рань­ше Са­ша был уве­рен — смысл в ра­бо­те. По­рой из­ну­ря­ю­щей и нуд­ной, но та­кой серь­ез­ной и важ­ной. Од­на­ко те­перь эта мысль по­ка­за­лась ему аб­со­лют­ной глу­по­стью. Кто угод­но мог де­лать его ра­бо­ту. И на­вер­ня­ка де­лал, по­ка он бо­лел. Са­ша так раз­вол­но­вал­ся, что дол­го не мог спра­вить­ся с но­виз­ной ощу­ще­ний. За­тем сел и по­про­бо­вал, как пре­ж­де, с ли­с­том бу­ма­ги и ак­ку­рат­но за­то­чен­ным ка­ран­да­шом вы­ве­с­ти фор­му­лу про­изо­шед­ше­го. Рас­ста­вить при­ори­те­ты и ров­ны­ми стре­лоч­ка­ми оди­на­ко­вой дли­ны обо­зна­чить, сфор­му­ли­ро­вать и раз­ве­с­ти по уг­лам сла­га­е­мые про­б­ле­мы. Но затем ему ста­ло смеш­но. “И что во­об­ще есть моя ра­бо­та? — по­ду­мал он. — Че­ре­да без­ли­ких цифр бан­ков­ских опе­ра­ций. Од­но­об­раз­ная спи­раль, дав­но спрес­со­ван­ная в круг”. Как толь­ко он при­знал­ся се­бе в этом, мысль ста­ла про­зрач­но-хру­сталь­ной, и Са­ша по­нял, что не смо­жет жить даль­ше, не оты­скав от­ве­та на во­п­рос — за­чем все это? Пос­ле дол­гих тре­вож­ных раз­ду­мий он при­шел к вы­во­ду, что дол­жен со­вер­шить что-то важ­ное, ос­та­вить свой след, и при­нял­ся пи­сать кни­ги. Толь­ко в них бы­ло ма­ло смыс­ла. Все важ­ное до Са­ши ус­пе­ли ска­зать древ­ние гре­ки, по­э­то­му он ре­шил стать ху­дож­ни­ком. Но не пи­сать три­ви­аль­ных кар­тин, а со­з­дать боль­шое по­лот­но в соб­ст­вен­ной квар­ти­ре. Так он рас­пи­сал сте­ны ста­я­ми го­лу­бых об­ла­ков и изум­руд­ны­ми хол­ма­ми с па­су­щи­ми­ся на них ба­раш­ка­ми. Од­но­го по­лю­бил бо­лее ос­таль­ных, дал ему имя и го­во­рил с ним ча­са­ми. Но ил­лю­зор­ная трех­мер­ность стен вско­ре ста­ла раз­дра­жать не­воз­мож­но­стью ока­зать­ся по ту сто­ро­ну па­ст­би­ща. То­г­да Са­ша за­кра­сил их в чер­ный цвет и по­гру­зил­ся в чте­ние. Он чи­тал раз­ные кни­ги, по­мно­гу, ино­гда вслух. Но лишь под­твер­дил муд­рость о том, что зна­ния ум­но­жа­ют скорбь. “Ко­неч­но же, смысл в стра­да­нии и пре­одо­ле­нии”, — по­нял он на­ко­нец, и начал се­бя ис­пы­ты­вать: хо­дил бо­си­ком по сне­гу, по­ко­рял вер­ши­ны опас­но-не­при­ступ­ных гор, спу­с­кал­ся на дно са­мой глу­бо­кой пе­ще­ры, ны­рял в ле­дя­ную про­рубь, пил од­ну во­ду и по­дол­гу про­си­жи­вал на бе­ре­гу ре­ки. “А мо­жет быть, его во­все не су­ще­ст­ву­ет? — ду­мал Са­ша, гля­дя на стре­ми­тель­ное те­че­ние вни­зу. — Или же он про­сто не­по­сти­жим? А вдруг он в са­мом по­ис­ке? Но то­г­да за­чем все это? Бес­смыс­лен­но...”

Са­ша спу­с­тил­ся к ре­ке и по­про­бо­вал уто­пить­ся. Не­с­коль­ко раз про­щал­ся с жиз­нью, но бес­по­мощ­но всплы­вал по при­чи­не не­ко­гда при­об­ре­тен­но­го в бас­сей­не опы­та. На­ко­нец поч­ти по­лу­чи­лось, как вдруг чья-то ма­лень­кая цеп­кая ру­ка по­тя­ну­ла его к се­бе. Ко­г­да Са­ша оч­нул­ся на бе­ре­гу, то уви­дел пе­ред со­бой хруп­кую гла­за­стую де­вуш­ку.

— Вы со­в­сем с ума со­шли? — спро­си­ла она. — За­чем по­лез­ли в во­ду, ко­гда пла­вать не уме­е­те?

— Я умею, — при­знал­ся он.

— Да ви­де­ла я, — хмык­ну­ла де­вуш­ка. — Идем­те ко мне, про­су­шу ва­шу оде­ж­ду. А то еще про­сты­не­те...

Ее зва­ли На­дей. Она бы­ла мо­ло­же Са­ши, но ка­за­лась го­раз­до муд­рее. Бы­ст­ро при­ве­ла в по­ря­док ве­щи, за­што­па­ла ды­ры на но­с­ках, про­гла­ди­ла ру­баш­ку и уса­ди­ла пить чай с виш­не­вым ва­рень­ем в боль­шой бе­сед­ке по­сре­ди ста­ро­го са­да.

— Ну и что вы ис­ка­ли в на­шей ре­ке? — спро­си­ла, хи­т­ро улы­ба­ясь.

— Смысл, — че­ст­но от­ве­тил он.

— Че­го?!

На­ди­ны гла­за еще боль­ше рас­ши­ри­лись.

— Мне не нра­ви­лась моя про­шлая скуч­ная жизнь, — по­яс­нил он. — Я за­хо­тел на­чать но­вую, но и в ней ока­за­лось ма­ло смыс­ла.

— А ка­кой смысл вы ище­те? — спро­си­ла де­вуш­ка.

— Не знаю...

Они по­мол­ча­ли, по­том она ти­хо за­го­во­ри­ла.

— У ме­ня есть ба­буш­ка, дед, ма­ма с па­пой, три се­ст­ры и бра­тик. Я стар­шая, и они ме­ня очень лю­бят. А еще у нас есть сад, его по­са­дил мой пра­пра­дед. Ко­г­да мы все вме­сте со­би­ра­ем уро­жай, то вспо­ми­на­ем его. А по ве­че­рам при­хо­дим вот в эту бе­сед­ку, пьем чай с ва­рень­ем и слу­ша­ем куз­не­чи­ков... Ка­кой еще ну­жен смысл? Он в са­мой жиз­ни. Она го­раз­до про­ще и луч­ше, чем мы се­бе при­ду­мы­ва­ем...

Са­ша по­смо­т­рел во­к­руг и за­пла­кал. На­вер­ное, впер­вые за по­с­лед­ние три­д­цать лет.

— Ой, что вы? — рас­те­ря­лась На­дя. — Хо­ти­те, ос­та­вай­тесь с на­ми.

— Хо­чу, — ска­зал он.

И ос­тал­ся. На­дол­го? Кто зна­ет...

Ал­ла СНИ­ЦАР

http://www.natali.ua

ЖЕНЩИНА - ЭТО СЛАБОЕ БЕЗЗАЩИТНОЕ СОЗДАНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕТ СПАСЕНИЯ