Наш маленький домик

- Привет, Никитка. Прости, что опоздала – сломался поезд в метро. Так боялась не успеть, что летела сломя голову.

- Здравствуй, Влада... Вот ты какая... Те фотографии – просто твоя убогая иллюстрация, в жизни ты прекраснее в сто тысяч раз. И эти цветы тебе, принцесса!

Влада смутилась, и, не погасив улыбки, ответила на комплимент, потупив взгляд, и приняла цветы, на мгновение опустив лицо в сияющие бутоны:

- Какие чудесные... Спасибо тебе. Это очень трогательно...

- Бежим?

- И побыстрее!

Никита специально купил билеты на самые лучшие места – ему хотелось, чтобы Влада полностью насладилась великолепным спектаклем, который вот уже 23 года с неизменным аншлагом встречает каждый свой выход. Ничего удивительного – искренняя, до ломоты в сердце пронзительная история любви, написанная гениями и гениями же поставленная и сыгранная, не смогли бы оставить равнодушным никого на свете.

Когда закончилось первое действие, в зале включили свет, Никита увидел в ее глазах слезы.

- Спасибо тебе, что привел меня сюда, никогда еще не видела ничего подобного.

- Не за что, малыш. Я сам обожаю эту пьесу, несмотря на то, что знаю ее наизусть.

- Я думала - мне показалось, что ты напеваешь все арии и все диалоги...

- В самом деле? Хотя, я мог не удержаться... Рад, что тебе нравится. Погоди, скоро второе действие...

Влада вязала Никиту под руку, и до самого конца спектакля уже не отпускала ее, и он накрыл своими ладонями ее прохладные нежные ладошки, жившие своей жизнью... они, и глаза Влады, вместе с покачиванием головы и мимикой, выражали все чувства, которые девушка переживала в данный момент. И Никита в ответ пожимал ее руки, ласкал пальцами ее длинные тонкие пальчики; когда наступил самый драматический момент, наклонился, и поцеловал их, сначала едва прикоснувшись губами, а потом - и более смело. Влада опустила голову ему на плечо, и левым предплечьем он вдруг ощутил прикосновение ее небольшой крепкой груди с ядрышком соска, прикрытое тонким шелком вечернего платья, податливое доверчивое тепло ее тела и притих от этой нежности, совершенно растворившись в звуках музыки и страстей, летящих в зал со сцены.

Влада сама не смогла бы объяснить ощущение всего, что в одночасье обрушилось на нее в один момент – и великолепия действа, и надежного мужчины рядом с ней, так трепетно ласкающего ее руку, и бури эмоций где-то внутри, когда ее грудь коснулась его руки... Словно бы кто-то поджег фитиль свечи, и пламя, до сего момента мирно спящее, вдруг освободилось, и стало прибавлять яркости, и немного обжигало. Увидев Никиту, стоящего на улице в ожидании ее, Влада сразу решила, что пойдет с ним куда угодно. Почему – она вряд ли понимала до конца, просто это был мужчина, по внешнему виду которого можно было сказать о нем все: надежен, ласков, заботлив и вместе с тем – страстный и опытный. Возможно, в пользу такого вывода говорили его короткие черные волосы, крепкие загорелые руки, стройная спортивная фигура с широкими плечами.… Но окончательно убедил Владу его взгляд, взгляд волнующегося словно мальчик, но такого зрелого уже мужчины, не утратившего форму и умение ТАК волноваться и переживать внутреннее томление, и при этом ТАК достойно выглядеть. А его спокойный, мелодичный низкий и мягкий голос, сильные, но нежные руки, умелые и ненавязчивые губы лишь утвердили Владу в верности своего определения Никиты. И теперь, сидя рядом с ним в темном зале, она, целиком отдавшись своим ощущениям, теперь просто плыла, впитывая такие новые эмоции, словно земля после жестокого пятилетнего зноя, возрождаясь и ожидая нового.

Когда спектакль закончился, они молча вышли на улицу, и, не сговариваясь, свернули на Бульварное кольцо. Владе хотелось сказать ему так много, и еще больше – услышать от него что-то необычное, от чего ей захотелось бы взлететь еще выше. Но Никита молчал, казалось, они оба до сих пор находились во власти магии музыки и действа. Это и было так, но магия было не одна; каждый шел и думал о том, что сегодня сбылась еще одна сказка в жизни каждого... И это было так прекрасно, что не требовалось никаких слов, никаких объяснений и рассказов. Влада и Никита миновали Тверской бульвар, и в тишине аллеи Влада поняла – он сдерживается и не может сделать первый шаг. У фонтана “Пушкин и Натали” они остановились, Влада подняла голову к верхушке ротонды, и зябко повела плечами от вечерней прохлады. Тогда Никита встал у нее за спиной, и большие сильные руки обняли ее, крепко обхватив, прижимая к мощному стану. Владу бросило в жар, она не смогла противостоять этой нежной близости мужчины, который нравился... Девушка доверчиво прильнула к этой сильной и теплой опоре озябшей спиной, обнаженной в глубоком вырезе ее вечернего платья, и наслаждалась покоем, так кстати поселившемся в ее сердце. Сквозь шум воды и чириканье воробьев, Влада слышала стук своего сердца, ей показалось, что над ней зажглось горячее солнце, появился тепловой зонт, защищающий от мира и согревающий душу. Хотя, нет... не показалось! К надежному теплу стали присоединяться приятные прикосновения ласковых губ, поцелуев в макушку, в виски, в шею... его волшебные губы коснулись мочки ушка, и тихий шепот позвал Владу: “Поедем”. И она поехала.

Никита попросил ее подождать минутку за дверью, и скрылся внутри квартиры. Владе показалось, что не прошло и нескольких секунд, когда дверь открылась снова, и он, тихо улыбаясь одними глазами, пропустил Владу внутрь. Она всегда с недоверием относилась к любым новым местам, где приходилось бывать, особенно – к чужим квартирам: пропахшее чужими запахами чье-то жилище, хранящее энергетику хозяев, свой уклад, мебель, которую она непременно расставила бы иначе, заставляли Владу долго привыкать к себе. Всегда... Но только не в этот раз. Она даже не сразу поняла, где находится – слишком нешаблонным было все. Здесь царил даже не полумрак, освещение было продумано так тщательно, что было совершенно непонятно, откуда струился этот таинственный свет. Казалось, будто светятся сами предметы; играла тихая печальная мелодия Шопена и совсем ненавязчиво, едва угадываемый, в воздухе был растворен аромат роз. Хозяин встал перед прекрасной и завороженной гостьей на колени, нежно касаясь пальцами, бережно снял с ее маленьких натруженных за день ступней классические туфельки, и взяв за руку, провел в комнату, откуда через фигурные “мокрые” стекла двери проступал таинственный темно-красный свет.

Это была совершенно красная комната. Стеклянным островком слева стоял сервировочный столик, где с бутылкой красного Chateau La Couronne и двумя бокалами соседствовала ваза с фруктами. Почти все пространство пола занимала огромная кровать, даже не кровать, а что-то такое, чему она не могла придумать точного определения: просто огромное спальное место примерно на полметра возвышалось над полом, повсюду были набросаны подушки, разные по форме и размеру. Но поразило Владу даже не это.

Белоснежный цвет шелковой простыни, на резинке туго натянутой на всю поверхность постели, ярко контрастировал с ярко-красными подушками и – этого она никак не могла ожидать – алыми лепестками роз, которые были набросаны сверху. С потолка струились лучи ультрафиолетовой лампы, из-за которых все белые предметы комнаты фосфоресцировали, словно сказочные декорации.

Никита наполнил бокалы, приблизив лицо к лицу Влады, взял ее послушную руку, и, вложив в нее тонкую ножку, глядя прямо в глаза, тихо произнес:

- Сегодня особенный вечер, и он, и я сейчас – только твои. Спасибо тебе, малыш, что встретилась мне в этом мире, что поняла, что доверилась. Я не знаю, что будет потом... Но что бы ни случилось, пожалуйста, запомни, ты всегда будешь со мной. И вместе с этим вином мы сейчас принимаем слово, данное друг другу – помнить эту встречу, до конца наших дней.

Влада приняла бокал, и когда Никита посмотрел на нее, тихо, несмело, опустив глаза, ответила:

- Можно, я тоже... скажу? До этого вечера у меня... не было еще никогда таких встреч с мужчиной. Просто встречи – были... Но это были не мужчины... И ни разу я не ощущала себя так же... счастливо и спокойно, как с тобой сегодня. Я рада, что сегодня мы вместе... и знаешь что? Мне совершенно все равно что будет потом. Этот вечер для нас, и мы вместе. Спасибо тебе за него.

Никита и Влада, пристально смотря в глаза друг другу, медленно осушили свои бокалы. Влада чувствовала как горячие волны благородного вина ручейками пробежали по всем сосудикам, и наполняли ее своим внутренним теплом. Скованность, которая всеми силами старалась зацепиться за Владу изнутри, прошла с прикосновением дыхания Никиты к ее губам, и сначала робко, а затем все смелее, она неумело начала отвечать на его поцелуи. Никита до краев наполнил бокалы снова, и они ощутили новые нотки вина обостренными зарождающейся страстью, чувствами.

По мере того как Влада осваивалась в новой обстановке, ее внутреннее ощущение от происходящего постепенно меняло окраску от напряженной настороженности до комфорта. Окружающее стало ей казаться очень знакомым и уютным, а еще – Никита и его ласки воспринимались теперь совсем не так остро как раньше, а потом не пугали, а скорее, расслабляли. Никита подошел поближе, взял из рук Влады пустой бокал, и поцеловал ее пальцы.

- Владуш, я очень хочу пригласить тебя танцевать.

- А я думаю, что ты не умеешь... Иначе, почему я жду этого так долго?!

Под звуки классической мелодии они коснулись телами друг друга... Влада почувствовала руки Никиты у себя на талии, положила голову на его плечо, и слушала, как сквозь звуки музыки часто бьется его сердце. Шопен нес их через время, сквозь полузакрытые глаза она чувствовала его стремительный бег, и сейчас физически ощущала всю глубину эмоций композитора, то же самое, что и люди много лет назад. Легко скользя в медленном танце, Влада отдавалась ласкам рук, которые легко, на грани “было - не было” поглаживали ей спину, пробегали по бокам и позвоночнику вверху обнаженной спины кончиками пальцев, вызывали мурашки и пробуждали где-то внизу живота ласковое тепло. Влада почувствовала, как ее тянет присесть и отдохнуть. Боясь измять платье, она так и не присела за этот вечер, и Никита, сохраняя протокол, тоже устал держать прямую спину. Поэтому, когда он приобнял Владу за локти, и погладив предплечья, присел на постели и увлек ее за собой, гостья легко опустилась на его колени, и прислонилась головой к его щеке.

Никита долго смотрел в ее глаза, и ее взгляд, полный нежности и ответного трепета, отвечал ему:

“Ты так прекрасна, малыш”

“Ты так ласков со мной”

“Как долго я искал тебя”

“И нашел. Сделай же меня счастливой сегодня”

“Да, я очень хочу этого. Ты поможешь мне?”

“Мастер риторических вопросов. Мы же здесь, вместе. Поцелуй же меня!”

И одновременно, не сговариваясь, они прикоснулись губами снова. Но эти поцелуи были совсем иными, не теми, что вначале. Теперь они уже не ласкали, а требовали, ускоряя темп, увеличивая силу и глубину. Влада почувствовала как сладко, когда ее губы приняли ласку не только губ, но и языка, и ответила тем же... Ласки перешли на десны, небо, потом опять возвратились к губам. Легкие поглаживания Никиты по спинке отдавались взрывом на поверхности кожи Влады мелкими и колючими, но такими сладкими мурашками... Его правая рука ласкала ее руки, потом поднялась к плечам, пощекотала шейку, погладила по лицу... Влада купалась в ласках, когда неожиданно его ладонь осторожно легла на левую грудь, погладила напрягшийся под тонким шелком платья сосок, и слегка сжала ее. Тотчас же где-то внизу ее тела словно сжалась какая-то тугая пружина, и от этого Владе стало еще слаще. “М-м-м”, - она подалась навстречу этой ладони: – “Сделай так еще... пожалуйста... не останавливайся”. Теперь его рука стала смелее, но не перестала быть осторожной. Никита ласкал спинку девушки, но чувствовал, что ей уже хочется большего. Не прерывая поцелуя, он нащупал застежку замка платья, и медленно потянул ее вниз до конца, ниже талии. Платье распахнулось сзади, и он мог теперь поглаживать всю спинку целиком. Потом он поочередно погладил ее плечи, и эта вечерняя преграда Влады опустилась к талии, освободив ее небольшие, похожие на виноградные грозди, тугие груди. Никита наклонил голову, и, как малыш, взял в рот правый твердый сосок и легко поцеловал его, не прекращая ласкать левую грудь. “А-ах”, - выдохнула Влада, платье стало мешать ей, сковывать движения, она вдруг почувствовала что хочет снять с себя все, и предстать перед своим первым мужчиной со всем совершенстве своего тела. Осторожно освободившись от рук Никиты, она встала перед ним и вытянула руки.

- Как ты хороша... Моя богиня, Владушка...

Он легко погладил ее по бокам, по животику и бедрам, и платье, словно змеиная кожа, скользко сползла вниз, к ее ногам. В свете ультрафиолетовых ламп ярко проступила белизна ее тонких трусиков, Влада перетупила ногами платье, и замерла в ожидании.

- Любовь... ты как сама любовь... Стой так, я хочу рассмотреть тебя всю...

И Влада, сама не ожидая от себя этого, стала танцевать, не сходя с места, будто танцовщица восточного города, гибкая как тростинка... Никита еще раз поразился совершенству ее тела, отточенности форм. Когда девушка поворачивалась к нему спиной, он любовался линией плеч и талии, сбоку его восхищал плоский животик и ее крепкие округлые груди, а спереди – выражение ее лица и глаза. Он встал на ноги, приблизился к танцующей Владе, и крепко прижался к ней всем телом. Целуя ее от каштановые с медным отливом волосы, вдыхал запах ее кожи, так похожий за запах трав летнего луга, облаков и ромашек... он не знал как определить его, но знал точно – он обожает этот запах. Его ласки опускали ниже, к плечам и линии между грудок... Он стал на колени, поцеловал милый пупок, погладил бедра спереди, и осторожно запустил расправленные ласковые пальцы ладоней под резинку трусиков у ее ног. Они ласкали бархатную кожу лобка, гладили и легко сжимали ягодицы, пробегая по ложбинке между ними, зарывались в негустом пушке волосиков, а потом большие пальцы нащупали нежные влажные губки, и слегка сжали их. У Влады задрожали колени, и Никита, уловив этот момент, остальными пальцами, немного оттянув спереди, медленно потянул ее трусики вниз.

ЖЕНЩИНА - ЭТО СЛАБОЕ БЕЗЗАЩИТНОЕ СОЗДАНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕТ СПАСЕНИЯ

Влада наслаждалась покоем. Вино, мужчина рядом и эта ароматная вода расслабили ее, и когда Никита, присев на бортик, погладил волосы и стал легко массировать плечи, она как котенок, принимала эти легкие приятные касания рук. Так приятно от рук мужчины ей еще не было никогда. Она легла на воду, словно купалась в сказочном теплом озере, и раскрытой водомеркой, подставляла себя ласкам его рук. Они легко скользили по масляной пленке на коже ее тела; Влада представила себя маленькой девочкой, которую мама купает в ванной, его пальцы, такие нежные и такие умелые, доставляли столько блаженства! Вот они погладили бедра... пробежали по животику... потом вернулись наверх и обежали вокруг темных ореолов грудей, прикоснувшись к соскам... Владе эти ласки казались мукой, так хотелось ощутить их прикосновение Там, где стало уже так горячо и влажно, но они медлили и мучили ее. Влада встала под душ и закрыла глаза. Пожар, так счастливо зажженный ласками Никиты где-то внутри ее тела. разгорался с каждой минутой и пламя как-то непривычно сильно стало растекаться внутри. Заныло внизу живота, Влада непроизвольно несколько раз сжала бедра, и ставший таким чувствительным клитор, немного показал свою головку между набухших губ. Прохладные струи воды змеились по чистому телу, и Никита легко водил ладонями спереди и сзади по ее податливому телу, смывая остатки масла, геля и стыда.

Влада легко вплыла в растянутую Никитой огромную махровую простынь, и он, подхватив ее на руки, как маленькую, в шутку качая и баюкая, с поцелуями внес в комнату и положил драгоценный сверток на середину постели, при этом часть светильников погасла, и полумрак стал еще таинственнее и интимнее. Как спеленутый младенец, Влада обсыхала под полотенцем, а Никита, склонившись над ней, наслаждался запахом ее чистой кожи, и медленно разворачивал складки полотенца, как обертку конфеты, и целовал каждый кусочек открывающейся кожи. Он слизывал капельки воды, ласкал языком свое сокровище, и по мере того как освобождалась Влада, его голова перемещалась все ближе к ее ногам... и когда руки распутали последние складки кокона, а его нетерпеливые губы коснулись пушистого лобка, ее руки прижали голову Никиты туда, где расходящейся дорожкой, увенчанной сладкой пуговкой клитора, влажно и сладко, блестели створки ее невинной раковины. Его язык бережно прикоснулся к точке, откуда начинал расти ее стебелек наслаждения с маленькой кнопочкой головки, пробежал по всей его длине, потом легко усилил нажим, губы обхватили этот сладкий пальчик, и зажали между собой... Покачивая головой, Никита ласкал весь ее недлинный, но твердый росточек, иногда касаясь головки кончиком языка, он толчками становился все более упругим и твердым, при каждом его касании Влада выгибалась дугой, позабыв обо всем, тихо постанывала. Никита намочил слюной указательный палец, и продолжал этот сладкий массаж Влады, а его язык опустился чуть ниже, и гладил розовое влажное донышко, обычно скрытое под губками, от головки до совершенно намокшей от возбуждения и проснувшегося желания чистой розочки.

Владу душили спазмы, она уже не могла выносить эту пытку, широко открытым ртом девушка хватала воздух, пытаясь немного перевести дыхание, снова отдаваясь этим ласкам без конца. Только всхлипывания, стоны и присутствие Никиты, чудодействующего с ее телом? сейчас для Влады были важнее всего на свете. Его губы... его умелый язычок... его сладкие пальцы, так приятно покручивающие сосок правой груди... Влада была переполнена негой, страстью и благодарным желанием дать и ему, своему Мужчине, Проводнику в мир наслаждений, часть огромной нежности, накопленной внутри за все свои годы. Влада приподнялась по локтях, и обняла Никиту за плечи, увлекая за собой к середине постели. Ее руки лихорадочно принялись распускать узел его халата. Никита помогал ей, лаская руки и мешая, а потом затих, и, пристально глядя в глаза Владе, лег на бок, вытянувшись вдоль ее тела. Влада перевернула его на спину, навалилась сверху, положила голову на его грудь, и принялась возвращать Никите подаренные ей поцелуи...

Халат распахивался все больше, и она целовала его тело, и не могла остановиться, так ей нравился его запах, мужественная упругость мышц на безволосой груди, налитая тяжесть рук и плеч... Влада будто хотела ощутить его энергию, и пила ее, сквозь поцелуи и объятия вбирая в себя его нежность, силу и желание. Вот почти не осталось ни одного скрытого от ее глаз местечка... Только высокий холм внизу плоского живота манил и пугал Владу, ей хотелось прикоснуться к скрытому под мягкой материей, это немного пугало, но еще сильнее тянуло скорей увидеть Это. Влада зажмурилась, провела ладонью по животу Никиты, и когда пальцы коснулись коротко стриженых волос, выстилающих его лобок, она непроизвольно сжала их вокруг чего-то очень твердого, сильного, но одновременно такого нежного и приятного на ощупь. Пола халата упала с бедер Никиты, и Влада, не открывая глаз, робко коснулась губами горячей нежной плоти зажатого в ладони любовного жезла, почувствовала легкий пряный запах, и открыла глаза. Конечно, она уже знала как выглядит член нормального мужчины. Но то, что Влада увидела сейчас, не было иллюстрацией из порнофильма или журнала, где накачанные самцы-профессионалы демонстрировали свое уродливое 30-сантиметровое достоинство. Скорее, сейчас она вживую видела и ласкала произведение искусства – небольшой, примерно 16-17 сантиметров, крепкий член Никиты, с немного выделяющимися венами и темной головкой с красной каймой, не отталкивал, а притягивал ее к себе, маленьким глазком на кончике головки как бы приглашая подружиться с ним...

И Влада ответила. Все виденное ею ранее стало вдруг таким понятным и простым, перестало смущать и тревожить, ей хотелось только одного – сделать так, чтобы и Никита начал постанывать от наслаждения, доставленного ею, словно опытной страстной любовницей. Внизу живота, за расцелованными Никитой губками все горело как в огне, и потушить этот огонь мог только он, и его умелый и уже любимый Владой член. Она еще несколько раз поцеловала головку, полностью вобрав ее в себя тугим колечком губ, обвела вокруг нее кончиком языка, погладила уздечку, и ощутила как по ее бедру скатывается маленькая горячая капелька сока ее жаждущей девочки... К этой капельке добавилась еще одна... потом еще... Никита подвинулся поближе, приподнял голову, и принял эти капельки своими губами. Потом собрал вместе несколько разных подушечек, сбросил на пол халат, вынув из кармана пакетик с презервативом. “С легким обезболивающим эффектом”, - успела прочесть Влада. Это случится с ней сейчас. “Милый, скорей... Не медли, не жалей меня. Просто возьми, я твоя, и я очень хочу тебя”, - мысли Влады летели с огромной скоростью - “Я сделаю все, что ты скажешь, я буду самой послушной девочкой, только прерви, наконец, все мои муки, все дурные сны... Спаси от этого мира пустых иллюзий. Я уже давно к этому готова, мой первый и самый лучший мужчина на свете!!”.

Никита обнял Владу за талию, внимательно посмотрел в ее темные, почти безумные от страсти глаза, и они соединились в долгом, как сон, поцелуе... Влада почувствовала, как его руки бережно уложили ее спиной на эту белоснежную, с лепестками алых роз, постель, как упругие подушки приняли на себя ее стройные бедра и ягодицы, и раскрыла согнутые в коленях ноги навстречу самому волнительному моменту в ее жизни. Словно успокаивая, Никита гладил тело Влады, не оставляя ни единого местечка без внимания мягких рук... Она мелко дрожала от возбуждения и внутреннего напряжения, и эти простые ласки и поглаживания успокаивали ее, вот они коснулись плеч... пробежали по прижатым к груди рукам... коснулись живота, и погладили шерстку на лобке... проскользили по внутренней стороне бедер, и замерли под коленями... И еще: что-то очень горячее, сильное и нежное дотронулось до клитора, и лаская, по скользкому ложу между губок, спустилось ниже, к истекающим смазкой и соками ее нетерпения, воротам любви. Влада приподнялась на локтях повыше, и наблюдала как нежная головка члена, затянутого тугой пленкой латекса, купается в этой смазке, не входит, а лишь дразнит ее, лаская колечко входа легкими круговыми прикосновениями. “Расслабься, малыш”,- прошептал Никита, - “Просто слушай свое тело, все будет хорошо”. И Влада поверила ему. Никита, опираясь на руки, поднял согнутые в коленях ноги Влады повыше, и раскрыл их почти до конца, прижав колени к груди девушки. Головка медленно двинулась внутрь, и каждый шаг ее проникновения чередовался с остановкой и ласками. Он осторожно двигал бедрами по кругу, и головка ласкала Владу изнутри, зажигая в ней все новые и новые ощущения блаженства... Этот маленький колодец все сильнее наполнялся смазочкой... Уже начали раздаваться звуки, будто на винограднике винных дел мастера давили сочные ягоды, и этот стыдный звук, который Влада слышала иногда из родительской спальни, подстегнул ее желание. Никита чувствовал, как разжимается ее тугое колечко входа, как головка уже несколько раз касалась пленочки ее девственности, и когда почувствовал, что эти ворота уже смогут открыться ему, одним решительным, но плавным и бережным движением, вошел в разласканное девичье лоно.

Влада почувствовала как у нее внутри что-то раздвинулось, разжалось, как будто спящий заржавевший механизм старого замка повернулся, повинуясь воле масла и умелого ключа, далекий отголосок мгновенной боли сменился странным ощущением приятной наполненности, скользкое тугое трение головки и ствола члена в трубочке влагалища, как смычок, тронуло струны спавшей до сих пор ее женской страсти. Никита замер на минутку, давая Владе привыкнуть к новому ощущению, и начал едва-едва двигаться, разжимая ее интимные объятия, расслабляя и распаляя ее страсть. Влада сама не заметила, как ее бедра начали двигаться навстречу его терпеливому движению, едва сдерживаясь от того, чтобы заставить этот волшебный смычок сорваться в крещендо. Сквозь наслоение эмоций и остатки прошедшего страха, Влада каким-то шестым чувством уловила новые нотки своего состояния, как если бы волны горячей волшебной реки начали поглощать ее... Она не понимала где находится ее исток – в бусинке клитора, который ласкал скользкий ствол? В глубине ее повзрослевшей девочки? Или может быть, в душе пробуждающейся ото сна женщины – Влада не знала... Но зато она чувствовала, что откуда-то издалека к ней приближается то, что раньше приходило только во сне, и было не таким большим и сильным... Она вспомнила свой обычный сладкий сон, и викинга, и его ласки... Чувство полета, вот что это было! Но тут оно возросло стократно, Влада уже перестала осознавать где она и что с ней, но самое неожиданное пришло немного позже – когда Никита вошел особенно глубоко, и головка поцеловала шейку матки в глубине ее чрева, с этого места по всей ее трубочке счастья вдруг пробежала волна наслаждения. Эта волна катилась наружу, вибрировала стеночками, заставляла бедра и животик напрягаться и вздрагивать в диком ознобе, она нарастала как цунами. Владу трясло, не контролируя себя, она вдруг закричала, застонала, завыла; ее ноготки вонзились в плечи и спину Никиты, и в очередной раз ощутив приступ этого урагана внутри, крепко сжала член внутри себя крепким объятием доселе не испытанного ею наслаждения, она излилась внутри себя соком и сладкой слизью, в ней будто бы взорвался вулкан... Свернувшись клубком, сквозь цветные звездочки в глазах, она увидела Никиту, своего доброго Викинга, Проводника. Своего Первого Мужчину.

Когда сладкие волны ее первого оргазма немного отпустили сознание, Влада приоткрыла глаза. Рядом с ней, опираясь на колени, сидел Никита, и гладил ее волосы.

- Поздравляю тебя, Владушка... С открытием, с рождением, поздравляю тебя со счастьем быть женщиной. Посмотри, видишь эти алые лепестки? Благодаря тебе, их на этой простыни стало больше...

На белоснежную поверхность постели, скатываясь с бедер и распухших губок, редко падали маленькие алые капельки... Они, как слезы девочки, расставшейся с детством, расходились по ткани и пятна действительно напоминали лепестки.

- И я тебя, любимый. Ведь это ты помог мне родиться заново. Боже, как ты был великолепен! Я, кажется, поранила тебя... Эти отметины...

- Ничего, малыш... Я ведь викинг... И мне положено почетно носить их. И знаешь что? Древние войны лечили свои раны кровью девственниц. Пусть у тебя ее было немного, но все же... ты дашь мне немного своего волшебного лекарства?

- Я отдам тебе всю кровь, если будет нужно... Возьми сколько хочешь!

- Нет, не столько... Полечи меня сама, любимая.

Влада прикоснулась пальцами к пульсирующей расслабленной девочке, и возбуждение, задремавшее было в ней, вновь зашевелилось знакомой сладкой волной... Крови и в самом деле было совсем немного. Набрав немного на кончики пальцев, Влада поднялась, и стоя на коленях, смазала ею ранки на плечах и спине Никиты.

- Теперь ты моментально поправишься, мой воин.

- Я лишь отдохну немного, и снова отправлюсь на войну. Ты будешь ждать меня?

- Я никуда не отпущу тебя сегодня, да и куда ты уйдешь с таким оружием? – дрожащим голосом спросила она, указывая на напряженный член Никиты, так и не получившего удовлетворения, - ты еще не готов к походу... Не пристало уходить от своей неостывшей женщины! Ведь она все еще хочет тебя, мой викинг!

С этими словами Влада повернулась к Никите спиной, стала на четвереньки, и, опираясь на постель локтями, сильно прогнула спинку, положив грудь на подушки.

- Я хочу ощутить всю твою силу, мой воин. Сними со своего оружия недостойный чехол. Если мне суждено родить тебе ребенка, то пусть будет именно так!

ЖЕНЩИНА - ЭТО СЛАБОЕ БЕЗЗАЩИТНОЕ СОЗДАНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕТ СПАСЕНИЯ

Влада проснулась от запаха кофе. Перед ней на постели стояли дымящиеся чашки, вдалеке звучали звуки радионовостей, все напоминало обычное утро. Но сегодня с ней рядом сидел Никита, ожидавший ее пробуждения, и улыбающийся новому дню...

- Доброе утро, котенок... Ты мой котенок-царапка... Как тебе спалось?

- Ммм... У меня такое чувство, что этой ночью я была не здесь... Летала... И видела рай... обожаю кофе!! Ты не мой ангел, случайно?

- Этой ночью ты называла меня викингом... Но я не возражаю и против ангела.

Выбирай.

- Это новости? Сделай, пожалуйста, погромче... Я почувствую себя как дома на кухне по утрам... папа всегда включает радио, я привыкла.

- Ты и без того дома. Ведь эта квартира отныне – твоя.

Никита передал Владе толстый ненадписанный конверт.

- Здесь все бумаги... Это моя первая квартира. Но я хочу, чтобы она теперь была твоей... Викингу необходимо куда-то возвращаться из походов. Береги и храни ее...

“...и печальное событие. Вчера ночью, при заходе на посадку, в аэропорту города N потерпел аварию самолет, следовавший из Москвы рейсом номер... Все пассажиры и члены экипажа погибли. Авиакомпания приносит всем родственникам погибших, и членам их семей свои искренние соболезнования. Расследование трагического авиапроисшествия...”.

Никита сидел, окаменев, и смотрел только на радиоприемник. Случившееся ошеломило, казалось, что жизнь рухнула в один момент. Почему-то сразу вспомнился день его знакомства с женой, и ее слова: “Я роковая женщина, имей в виду, ты никогда не будешь со мной счастлив. Впрочем, можешь рискнуть, если не боишься...”. Он не испугался тогда. Не испугался и сейчас, просто сильными тисками вдруг сдавило сердце, и земля, такая твердая и надежная, стала уходить из-под ног... Испуганный крик Влады, сирена неотложки, лица врачей и их далекие голоса: “Инфаркт... Ребята, да не довезем мы его!!! Нельзя в Первую, давайте Склиф! Работай, парень... Держись!!!!”, - звучали все тише, и постепенно затихли совсем.

Где-то высоко в небе парила белая железная птица. Она манила к себе, заставляя вспомнить детские мечты научиться летать, когда Никита сделал себе крылья из бумаги, удочек и старых маминых платьев и штор... Тогда он упал на землю с высокого дерева, так и не взлетев. А сейчас у него стало получаться. Странно... Достаточно было всего лишь пару раз взмахнуть крыльями! Всего метр от земли... еще один... еще два... Там, внизу, он вдруг увидел себя, врачей и операционный стол, залитый кровью... Захотелось улететь и не видеть этого, и у него снова все стало получаться...

* * *

В жаркий летний день по аллеям тенистого парка в сторону ворот печали легко шла молодая женщина с детской коляской. Сидящие на лавочках старушки кормили голубей, и неизменно улыбались ей вслед – малышей было двое. “Надо же, девочка – вылитая мама!.. А мальчик, наверное, папин сынок?”, - спрашивали они. “Папин”, - печально улыбаясь, отвечала молодая мама, поправляя одеяльца. Она прошла через ворота, свернула по дорожке к знакомой оградке, и остановилась у памятника.

- Здравствуй, мой воин. Мы снова здесь, как ты?.. Посмотри, как мы подросли...

В который раз Влада рассказывала истории о росте и успехах малышей, и странное дело – при этом близнецы всегда тихо-тихо сидели в своей коляске...

Будто понимали – иначе нельзя.

Ведь на них смотрел их строгий красивый папа и еще - какая-то молодая симпатичная тетя.

Взрослые улыбались с фотографий памятника этим деткам, как старым друзьям.

Наверное, потому что эти красивые дети носили те же самые имена.

Никиты, и его погибшей жены.

Москва, 18-22 июля 2004 г.
Redbul и Solnco e-mail e-mail
http://www.nogotok.net

ЖЕНЩИНА - ЭТО СЛАБОЕ БЕЗЗАЩИТНОЕ СОЗДАНИЕ, ОТ КОТОРОГО НЕТ СПАСЕНИЯ