ГРУСТНАЯ СКАЗОЧКА «Я, бабушка, сказывать маме не стала,
Как я заблудилась в лесу,
Куда я попала, кого повстречала,
Какую я муку несу.
Я вышла пригорком к Ведьмачью болоту,
Хотела вернуться - ан нет:
Гудут мои ноги, неможется что-то,
Не радует солнечный свет.
И тянет с поляны в чащобу - тревожно
Там, холодно, сыро, темно.
Вдруг вижу - изба не изба, а сторожка,
И светится красным окно.
И дверь распахнулась. Смотрю я - выходит
Корявый кудлатый урод,
Хохочет, кричит: «Ты дождался, Мефодий!»
И манит меня, и зовет:
«Поди, моя ягодка. Будешь послушной -
Не знать ни забот, ни труда.
Отведаешь праздничной жизни нескушной.
Сюда, моя люба, сюда!
Не бойся, пичужка, я ласковым буду.
Привыкнешь к моей седине.
Зато ни обману тебе, ни остуды.
Ко мне, моя лада, ко мне!»
И сыпет мне прИгоршню свечек пасхальных.
Как вспомню, так щеки горят:
И что предлагал он мне, старый охальник,
И что принялсЯ вытворять.
Как я заблудилась в лесу,
Куда я попала, кого повстречала,
Какую я муку несу.
Я вышла пригорком к Ведьмачью болоту,
Хотела вернуться - ан нет:
Гудут мои ноги, неможется что-то,
Не радует солнечный свет.
И тянет с поляны в чащобу - тревожно
Там, холодно, сыро, темно.
Вдруг вижу - изба не изба, а сторожка,
И светится красным окно.
И дверь распахнулась. Смотрю я - выходит
Корявый кудлатый урод,
Хохочет, кричит: «Ты дождался, Мефодий!»
И манит меня, и зовет:
«Поди, моя ягодка. Будешь послушной -
Не знать ни забот, ни труда.
Отведаешь праздничной жизни нескушной.
Сюда, моя люба, сюда!
Не бойся, пичужка, я ласковым буду.
Привыкнешь к моей седине.
Зато ни обману тебе, ни остуды.
Ко мне, моя лада, ко мне!»
И сыпет мне прИгоршню свечек пасхальных.
Как вспомню, так щеки горят:
И что предлагал он мне, старый охальник,
И что принялсЯ вытворять.
Дрожу и шепчу: «С нами крЕстная сила.»
Тоска - будто каменный гнет.
Я, бабушка, нехристя перекрестила.
Как взвоет он, как чесанет.
А я - по болоту бежать, что есть силы,
Не глядя, не видя. Спаслась.
Но нет мне Спасения: не отпустил он,
Сюда мне являлся не раз.
Нельзя ни порезаться, ни уколоться -
Сладка ему кровь, тут как тут.
Нельзя на закате стоять у колодца -
Кричит из воды, шелапут.
И начали с пАрнями беды случаться:
Дошло до ножа и петли.
Кузнец наш Сережа стал мне улыбаться -
Вчера утонувшим нашли.
А мне под подушку гостинчика ложит:
То пряничка, то леденца,
То стужи напустит - замёрзну до дрожи,
То в зеркале вместо лица
Увижу Трезоркину морду в короне.
Сказать ли чего захочу -
То крячить и каркать начну по-вороньи,
А то как корова мычу.
Ко сну раздеваться мне мукою стало:
Сопит и вздыхает, урод.
Загубит меня чернокнижник, пропала
Я, бабушка… Вот он идёт!»
И вихрь налетел. И ее завертело,
Пушинкою вскинуло ввысь.
И бабушка крикнула той, что летела:
«Молись, моя детка, молись!»
Татьяна Путинцева (Тетушка-КАРР)
http://www.newwoman.ru/
